среда, 2 июля 2014 г.

Связь

К тому, что выдающиеся способности к какому-то делу иногда достаются сразу нескольким близким родственников, все давно привыкли. Плиний, Кранах, Дюма, Бах, Джакометти - примеров множество. Однако все они авторы индивидуальных достижений, каждый сам по себе. Особая же статья родственности по крови и по духу - братья, Люмьеры, Гонкуры, Жемчужниковы, Стругацкие, а в редких случаях даже и сестры. Тут другая история: совместное авторство.

В 96м году я случайно попал на концерт бразильского гитарного дуэта братьев Ассад. До сих пор помню, какое живое впечатление они на меня произвели.

Сидя на концерте, мне представлялся подернутый южной ленцой городок в Сан Паоло, где я никогда не был, и вряд ли буду. Мальчики Сергио и Одар, по-детски пухлые, по-латиноамерикански живые. Привыкшие друг к другу, как привыкают к собственным рукам и глазам. Чувствующие друг друга независимо от музыки, или чего-то еще. Представляющие одно и то же лицо при слове "мама". Потом - молодые, экзотические, чернобородые, сидящие в глубине сцены в городке Стони Брук в Нью-Йорке, вступающие идеально вместе без кивков и переглядываний, одинаково азартные и музыкально сладкие. Что потом? Будут стареть для всех, кроме друг друга, не замечать седину в бороде, размягчение нервов, округление контуров, притупление здоровой молодой агрессии. Сохраняя детские прозвища, шутки, намеки, пароли, друг для друга ничуть не меняясь. Все - вместе, скрепленные помимо музыки неразрывным человеческим родством.

Воочию и в записи, я слышал множество великолепно сыгранных, остро талантливых исполнителей, в моменте дышащих единым дыханием, звучащих единым потоком. У меня полно ярчайших, любимейших примеров куда более высокого музыкального мастерства. Но этот братский дуэт запечатлелся в памяти особой теплотой единения, не просто в сценическом моменте, а вообще, через всю биографию.

Я где-то читал, что по-настоящему двуязычным человек может быть только если оба языка пришли в его жизнь до трех лет. Взрослые же могут достичь в чужом языке полнейшей свободы и беглости, и даже красноречия, и даже подзабыть свой собственный, как частенько бывает с давними эмигрантами. Но физиологически какая-то часть мозга в этот новый, чужой язык уже не вовлекается, и по-настоящему родным он так до конца жизни и не становится. Думаю, то же происходит с людьми: какая-то специальная, базовая, клеточная связь формируется в совсем нежном возрасте, или уж более никогда. И в отличие от отцов и детей, между братьями эта связь может быть равной, двухсторонней, богатой. И тогда возникает совместная история, подвиги, ошибки, радости, горести, озорство, любопытство, общая идея на десятки лет, общая большая жизнь.



 

Комментариев нет:

Отправить комментарий