Горы

Те из моих знакомых, кто от природы поблагоразумнее, иногда спрашивают, зачем я хожу в горы. Причина, конечно, есть, в мире травинка не шелохнется без причины, но мне не всегда удается найтись с коротким ответом. А вопрос вовсе не праздный.

В высотном варианте горы - глубочайшее, многодневное физическое напряжение. Силы вычерпываются далеко за пределы того, что сам полагаешь «дном». Они кончаются начисто, включая любые трижды неприкосновенные резервы, вторые и третьи дыхания. И причина, по которой ты, спустя восемь часов после ухода самых-самых распоследних сил, продолжаешь двигаться - неясна.

Для обычной жизни мне не нужен организм, который может спасть на снегу, а затем 15 часов подряд двигаться вверх в холоде и гипоксии. И его у меня нет. К моменту собственно восхождения гипоксия обычно длится уже не один день, и некоторые подсистем организма уже давно сбоят. Уже нет толком ни сна, ни аппетита, ни перистальтики толстого кишечника. Снижена способность думать: разреженный воздух не годится для высокоорганизованной жизни. Уже который день нос не дышит, а при попытке высморкаться из него вылетают кровавые корки. Сгибы пальцев трескаются и не заживают. Вообще, ни малейшая царапина не заживает, пока не спустишься вниз.

То время, что не идешь, крайне трудно себя чем-то занять. Долгие часы в тесноте палатки, когда все тело затекает и наполняется губительной вялостью. Уже давно пахнешь, как бомж из катакомб под Павелецким вокзалом, последнюю неделю чистишь зубы, пожевав половинку жвачки, и умываешься половинкой влажной салфетки. Все вещи без исключения мокрые, грязные и холодные. Надев вещь на себя можно через какое-то время слегка уменьшить последнее. 

Так зачем? Потому, что красиво? Но на свете полно красивых мест, куда можно добраться на машине или вертолете. Кроме того, чисто эстетически панорама с фуникулера в Альпах в общем не уступает настоящим, большим горам. Кому-то что-то доказать? Но для этого у меня явно не хватает стремления конкретным достижениям, желания непременно "сделать гору". Побыть в отрыве от цивилизации? Пожалуй, но есть масса других, даже более уединенных способов, вроде острова в индийском океане, куда забрасывают маленьким самолетом, и где ты гарантированно один.

Может быть дело в том, чтобы еще раз убедиться, что я – не Тело. Что могу действовать ему вопреки, что оно мне служит, а не я ему, что «я» – категория более высокого порядка. О том, что же такое есть «я» написано и сказано множество умных вещей, вплоть до полного его отрицания. Однако любая зрелая религия так или иначе препарирует человека, пытаясь доискаться до его эпицентра, и первое, что остается за рамками – тело, грубый материальный компонент. Опыт такого отношения к телу в горах зашкаливает. И львиная доля успеха в любом восхождении – не физуха и не снаряга, а степень отречения от тела, от нелепого убеждения в том, что телу должно быть постоянно хорошо. И тот будет на вершине, кто эту идею сумел максимально из головы вычистить.

А может дело в том, чтобы еще раз убедиться, что я – не Ум. Что я могу действовать ему вопреки, итп., итп. Ум хитер и сладкоречив в попытках отвратить от цели и заставить повернуть назад в угоду инстинкту самосохранения. Наблюдать за его пируэтами как бы со стороны интересно и даже забавно. Поскольку это мой ум, он и конструкции порождает такие, которые убедительны для меня. Он не говорит, что счастье – это теплая ванна и вкусная еда, нет, на это я точно не поведусь. Вместо этого, как бы извне, приходит мысль о том, что счастье – это осмысленная, наполненная жизнь на пределе эмоциональных и интеллектуальных возможностей, для которой так плохо годится разреженный воздух, снег и скалы. Что реализация должна быть человеческой, а не ослиной, что люди столетиями создавали тексты и полотна, фильмы и города - не просто так. Что именно там, а не в бессмысленном упрямстве, и есть поле моей истинной, сложной и богатой реализации, и именно туда не только можно, но и должно устремиться прямо сейчас. И реализация эта там, внизу, в Москве, в ежедневном моем обиходе - в работе, в йоге, в рисунках, в текстах, в людях, в путешествиях - представляется такой полной, радостной и осмысленной, какой никогда в жизни не была! И тот будет на вершине, кто не поддался на эти игры ума, наблюдал их из некого настоящего «я» и не принимал за чистую монету.

И бывает в горах такой заоблачный успех, такие бесценные минуты, отсвет которых полыхает потом много месяцев. Когда истинное «я» не вызывает сомнений, оставшись без подпорок и суррогатов, очищенным, освобожденным, легким, всесильным, бесконечным! Когда красота кругом - пронзительная и величественная, пробирающая до самого центра, до слез, до священной внутренней пустоты. Когда уединение – космическое, тотальное в громадном разреженном просторе. Когда из головы и сердца высвищено снежным ветром все ненужное, неважное, неценное, невечное. Когда велика решимость таким и прожить остаток жизни – минимальным, бесстрашным, ясным, соединенным...