Старший

Толковали и ещё о том, о сём. Говорили и об Олеговых делах. Это тоже была в Демке совсем не детская черта: интересоваться другими. Молодость занята бывает только собой. И Олег ему, как взрослому, рассказал о своём положении.                                               

Солженицын

В детстве говорили: старших нужно уважать и быть благодарным. В том смысле, что я должен. И никогда не объясняли, за что. Предполагаю, что если бы я в ранней школе набрался наглости кого-то об этом спросить, то объяснений бы все равно не получил, а получил бы вспышку косноязычного гнева. Мои учителя и воспитатели повторяли эту мантру про уважение, как «деды», в свое время настрадавшиеся в «салагах» и теперь полные решимости взять у жизни реванш за собственные унижения и притеснения. Должен, и все. Должен, гад малолетний.

Вообще сам тезис сложнее, чем кажется. Для начала, уважать – это вообще что? В детстве это означало, хоть и не заявлялось прямо: наделять вымышленными достоинствами, или хотя бы предполагать наличие многочисленных скрытых достоинств. Человек прожил значительную часть жизни, наверняка много чего имеет за душой. Уважать старших тогда означает – ценить вслепую, на доверии к паспортному возрасту, и подобным же образом самому добровольно занимать позицию ниже и плоше. Но главный вопрос, конечно, в слове старший. И если отбросить примитивный возрастной критерий, то понятие это становится совсем другим, сложным и привлекательным.
Из двух людей тот пребывает в роли старшего, кто существенно более реализован в чем-то, что обоим важно и ценно. Это скорее всего не конкретный навык, вроде игры в теннис или обращения с компьютером. Это вообще не что-то побочное и второстепенное. Старший - тот, кто лучше чувствует, как вообще вещи друг с другом в мире связаны. Тот, кто обладает бОльшим ресурсом жизнепонимания, и потому меньше подвержен влиянию момента, метаниям и колебаниям, в основе которых – страх и невежество. Тот, кто благодаря этому более спокоен, устойчив, правильнее сориентирован. Как в сообщающихся сосудах, от условно старшего к условно младшему перетекает это спокойствие, бесстрашие, глубокая укорененность в важном, легкое отношение к неважному, решимость действовать правильно.

И только в таком направлении! Это младший, имея качественного старшего, может позволить себе проявлять обиду, сомнения, гнев, страх, жадность, зависть, растерянность и проч., проживая их в охранительном поле старшего и опираясь на его ресурс доброты и несуетности. Это младший может показывать увлеченность пустяковыми вещами и пренебрегать вещами важными, кидаться с головой в сиюминутное и забывать про долгосрочное, поддаваться соблазну и азарту и очень уж хотеть по-легкому выудить из жизни какие-то дополнительные пряники для себя. Но как только, будучи в контакте с младшим, старший пускается по этому списку, он сразу же внутренне с платформы старшего уходит.

Он только до тех пор старший, пока более всего ориентирован на бескорыстие, отдавание, помощь младшему. То есть он не следит соколиным оком, где ему не додали, где его не похвалили или не пожалели, где его как-то не так уважили и не с горкой воздали должное. У него совсем иная задача. Он может установить некие правила, однако при этом он не думает о себе, не ставит себя в центр картины мира, и правила эти нужны не для его возвеличивания. Тандем старший-младший вообще не предназначен для решения проблем старшего. В этой паре старший действует из внутреннего изобилия, вместе с младшим думая о младшем. В этом его роль и его реализация. 

Идеальная, знаменитейшая подготовка себя к позиции старшего без лишних длиннот сформулирована аж в 13м веке Франциском Ассизским:

Помоги мне, Господи,

не столько искать утешения, сколько утешать,

не столько искать понимания, сколько понимать,

не столько искать любви, сколько любить.

Этот прекрасный текст содержит указание еще на одно важнейшее качество настоящего старшего: наличие старшего для него самого. Не на нем заканчивается вселенская мудрость. И ему нужно с кем-то побыть слабым, неуверенным, недостаточным, и ему нужно на кого-то опереться, с кем-то свериться, перед кем-то смиренно склонить голову, чувствуя на себе любящее и мудрое внимание. Иначе как развиваться, как становиться лучше, как наработать этот ресурс, которым потом щедро делиться с младшим? Кем может быть этот старший для старшего – друг, учитель, священник? В данном случае обращение непосредственно к Господу, очевидно, по силам автору текста. Помоги мне не тянуть на себя. Помоги быть лучше. Сделай руки мои проявлением Твоего мира.

И тогда понятно, в чей адрес, что за уважение и что за благодарность имеется в виду. Не насильственное и протоколькое, а естественно происходящее из глубокой потребности побыть в роли младшего, которая есть у всякого, кто хоть как-то пытается развиваться. Не за год рождения, а за безопасное пространство для роста. За то, что больше любят и понимают, чем требуют любви и понимания. За возможность прислониться к превосходящей дружественной силе. За настройку на главное, на то, что действительно имеет значение. За вдохновение становиться лучше. И да пребудет настоящий старший в жизни каждого, и да хватит каждому мудрости быть настоящим старшим для кого-то.