Старики

Он часто замечал, что все его знакомые старики мучились одной и той же неразрешимой дилеммой. Они, с одной стороны, требовали к себе почтения, как к старшим, то есть, чтобы их смиренно и внимательно слушали, признавая их первенство и значимость. А с другой стороны, настаивали на привилегии вести себя как дети. То есть рассчитывали на больший интерес и снисходительность к ним, чем сами к кому-то испытывали, имели право проявлять эмоции, не заботясь о том, насколько они разрушительны для окружающих, и проч. Каждый раз, наблюдая это, он понимал, что нельзя иметь и то, и другое вместе, и от этого было неловко. В довершение всего, большинство его знакомых стариков были несчастливы, и от этого возникала дополнительная неловкость и тягость, будто он украл что-то, по праву принадлежащее им.

Вместе с тем он часто видел стариков во сне. Один и тот же сон повторялся множество раз. В его собственной комнате комнате сидели двое стариков, мужчина и женщина. Он поминутно ерзал в кресле, пытаясь устроиться поудобнее, а она несколько суетливо снимала двумя пальцами светлые катышки с его свитера. Потом с неожиданной легкостью она наклонялась до пола и завязывала его шнурки. Потом протягивала ему что-то съедобное и улыбалась сморщенной улыбкой.

Траектория

В его жизни было два фундаментальных открытия про людей. Одно: люди никогда не меняются. Другое: люди все же постоянно меняются. Оба были – как открыть глаза, и, как ни странно, не входили друг с другом в противоречие.

Ему очень хотелось верить, что у человека есть некая единственно верная траектория и что, если единожды ее почувствовать, то можно всю жизнь ее держаться. При этом внешне разные этапы этой траектории могут выглядеть по-разному, но внутреннее ощущение поступательного движения не дает ошибиться: все идет правильно, согласно твоей природе и божественному плану, несмотря ни на какие отвлечения и отклонения.