Сэму Харрису, как и другим пропагандистам медитации часто задают вот какой вопрос. Я (вопрошающий) практикую медитацию, и искренне чувствую, как это наполняет и коренным образом меняет к лучшему мою жизнь. Но все мои попытки донести это до близких людей и привить им это чудесное занятие наталкиваются на непонимание, сопротивление, насмешки и прочий нехитрый бытовой нигилизм. Я искренне хочу им счастья, а они искренне спрашивают, что со мной случилось, что я ухожу в другую комнату и сижу там 20 минут с закрытыми глазами. Что у меня за несчастье, спрашивают они, и не верят, и не слышат, что все как раз наоборот. Как мне им помочь?
Ответ на это, по большей части один и тот же, неизменно меня восхищает, хоть я и слышал его уже много раз. Ответ: никак. То есть в моменте никак невозможно и не нужно пересиливать человека, который вам не верит и не хочет от вас ничему научиться. Вместо этого нужно сосредоточиться на работе над собой. Если вы действительно верите в свою практику, то прилежно продвигайтесь в ней, день за днем увеличивая свой личный ресурс счастья, мудрости, осознанности, не пытаясь при этом никому его продать. И тогда то, что произойдет дальше, легко предвидеть. Люди, которые рядом с вами, неизбежно рано или поздно будут проходить через свои собственные кризисы, просто потому, что они живые. И тогда, в период упадка, когда небо в овчинку и жизнь никуда не годится, они обязательно придут к вам в поисках выхода. Если постоянный уровень вашего счастья будет достаточным, они непременно спросят вас: как?
Как тебе это удается, мой дорогой? Почему я весь исстрадался и извертелся, а ты все время ровен и радостен, независимо от того, хвалят тебя или ругают, растет доллар или падает, повышают тебя или увольняют? Почему меня бесят самые разные люди, от «подрезавших» меня таксистов до моих детей и родителей, а ты ко всем добр и сострадателен, хотя они, окружающие, порой такие гадкие, лживые и себялюбивые? Почему меня легко застать врасплох наглостью и нахрапом, а ты, при все своей доброте и сострадательности, можешь бесстрашно и твердо говорить «нет»? Почему я не могу заснуть, прокручивая в сотый раз свои споры и раздоры, подбирая запоздалые язвительные контрвыпады, а тебя ничто не способно расшатать и заставить потерять невозмутимость? Почему ты никогда не врешь, и не юлишь, не критикуешь, не разочаровываешься? Откуда взялась твоя «сила без грубости и нежность без слабости»? Что ты делаешь, чтобы стать таким? И тогда вы им расскажете, и они будут готовы слушать. Они откроют вам ум и сердце, потому что видят, что у вас есть то, что им необходимо. Ведь в настоящем, качественном счастье никого не надо убеждать, оно видно невооруженным глазом и никого не оставляет равнодушным.
Ответ этот прекрасен своей универсальностью. О чем бы ни шла речь, о какой бы философии поведения, о каких бы взглядах на жизнь и подходах к ее проживанию, единственный настоящий критерий, действующий безотказно, это уровень счастья его носителя. Маркетологи давно это поняли, и потому любая реклама Бигмака или Мерседеса продает нам не котлетку и не железку, а именно счастье. В 15-секундном ролике нам успевают показать и выраженно счастливых людей, и причину их счастья. Уместнее всего в данном случае назвать этих людей лжесвидетелями, ибо ежу понятно, что никакого счастья вся эта дребедень в итоге не приносит. Но ведь мы не знаем их лично и не имеем шанса убедиться, что каждый из них, попросту говоря, врет на камеру за гонорар. С близкими же людьми такой обман не проходит, их уровень счастья считывается нами легко, иногда даже против воли.
Есть в этом ответе и другая универсальная мысль: поделиться можно только тем, что есть. Не тем, чего хочется, не тем, о чем мечтается, не тем, во что верит кто-то другой. Говорят, что нельзя никому подарить букет цветов, если у тебя его нет. Нельзя никому помочь из того душевного состояния, когда ты маленький, несчастный, уставший, потухший, растерянный, напуганный. Эта псевдопомощь, когда нищий с нищим поделился малой крошечкой, никого никогда не спасет. Это иллюзия, которая чаще всего возникает из желания одного человека почувствовать себя на коне по сравнению с другим. Мы никого не спасем, если нас самих нужно спасать. Сначала нужно надеть кислородную маску на себя, а только потом на своего ближнего. Решить проблему собственной внутренней состоятельности, и только потом благодетельствовать других. Из последних-распоследних сил далеко не убежать. Хорошо делиться из изобилия, а не из дефицита. Отдавать оттуда, где много, оттуда, где при отдавании не чувствуешь потери и боли «отрывания от сердца». При том, что давание – это, конечно же, тренируемый навык, состоит он в том, чтобы расширять свою «зону бескорыстия», а не, стиснув зубы, действовать вне ее.
Чего нет – того не отдать. Нельзя также дать ничего лучшего, чем мы сами. Нельзя даже дать действенный совет, суть которого сам не прожил. Ибо качество того, что мы порождаем, совпадает в среднем с качеством нашей личности. И потому нет простого способа научиться лучше влиять на мир, на близких людей, на общество. Для этого неизбежно нужно становиться лучше самому.
И все же отдавание – процесс управляемый, и можно отдавать лучшее из того, что у нас есть. Процесс вычленения и отдавания этого самого «лучшего» традиционно называется Творчеством. То есть в творческий продукт невозможно вложить то, чего в нас принципиально нет, это факт. Но можно создать концентрат того хорошего, что есть. Можно что-то в нас ценное собрать, вычистить, переработать, разобрать, промыть, и снова собрать. Можно искать и переделывать, бесконечно улучшать и исправлять собственные ошибки, придирчиво убирая ненужное и некачественное, не мирясь с несовершенством. Можно много и глубоко учиться у продвинутых людей, живущих и умерших. Можно чередовать свободное интуитивное со строгим аналитическим. Можно вдохновляться, освобождаться, строить – а затем критиковать, разрушать и возвращаться к началу. Много, много циклов. Так серьезно пишущих людей отличает громадный разрыв между первым черновиком и итоговым текстом.
Может, это и есть жизнь? Методично, как на центрифуге, отделять лучшее от худшего, наделяя лучшее внутри себя правом голоса, вниманием и реализацией, поднимая его из глубины к поверхности, уделяя ему центральную роль, делая его доступнее, шире, больше. Может, это и есть наш чудесный шанс прыгнуть выше головы, вытащить себя за косицу из болота? И если повезет, то через какое-то время будем мы как мы – как будто те же, обычные, не самые умные и талантливые, со своими сомнениями и страхами, мелкими и крупными хотелками, неприятными и банальными секретиками. А рядом что-то, что намного лучше и чище нас. Будто и не нами сделанное.
Ответ на это, по большей части один и тот же, неизменно меня восхищает, хоть я и слышал его уже много раз. Ответ: никак. То есть в моменте никак невозможно и не нужно пересиливать человека, который вам не верит и не хочет от вас ничему научиться. Вместо этого нужно сосредоточиться на работе над собой. Если вы действительно верите в свою практику, то прилежно продвигайтесь в ней, день за днем увеличивая свой личный ресурс счастья, мудрости, осознанности, не пытаясь при этом никому его продать. И тогда то, что произойдет дальше, легко предвидеть. Люди, которые рядом с вами, неизбежно рано или поздно будут проходить через свои собственные кризисы, просто потому, что они живые. И тогда, в период упадка, когда небо в овчинку и жизнь никуда не годится, они обязательно придут к вам в поисках выхода. Если постоянный уровень вашего счастья будет достаточным, они непременно спросят вас: как?
Как тебе это удается, мой дорогой? Почему я весь исстрадался и извертелся, а ты все время ровен и радостен, независимо от того, хвалят тебя или ругают, растет доллар или падает, повышают тебя или увольняют? Почему меня бесят самые разные люди, от «подрезавших» меня таксистов до моих детей и родителей, а ты ко всем добр и сострадателен, хотя они, окружающие, порой такие гадкие, лживые и себялюбивые? Почему меня легко застать врасплох наглостью и нахрапом, а ты, при все своей доброте и сострадательности, можешь бесстрашно и твердо говорить «нет»? Почему я не могу заснуть, прокручивая в сотый раз свои споры и раздоры, подбирая запоздалые язвительные контрвыпады, а тебя ничто не способно расшатать и заставить потерять невозмутимость? Почему ты никогда не врешь, и не юлишь, не критикуешь, не разочаровываешься? Откуда взялась твоя «сила без грубости и нежность без слабости»? Что ты делаешь, чтобы стать таким? И тогда вы им расскажете, и они будут готовы слушать. Они откроют вам ум и сердце, потому что видят, что у вас есть то, что им необходимо. Ведь в настоящем, качественном счастье никого не надо убеждать, оно видно невооруженным глазом и никого не оставляет равнодушным.
Ответ этот прекрасен своей универсальностью. О чем бы ни шла речь, о какой бы философии поведения, о каких бы взглядах на жизнь и подходах к ее проживанию, единственный настоящий критерий, действующий безотказно, это уровень счастья его носителя. Маркетологи давно это поняли, и потому любая реклама Бигмака или Мерседеса продает нам не котлетку и не железку, а именно счастье. В 15-секундном ролике нам успевают показать и выраженно счастливых людей, и причину их счастья. Уместнее всего в данном случае назвать этих людей лжесвидетелями, ибо ежу понятно, что никакого счастья вся эта дребедень в итоге не приносит. Но ведь мы не знаем их лично и не имеем шанса убедиться, что каждый из них, попросту говоря, врет на камеру за гонорар. С близкими же людьми такой обман не проходит, их уровень счастья считывается нами легко, иногда даже против воли.
Есть в этом ответе и другая универсальная мысль: поделиться можно только тем, что есть. Не тем, чего хочется, не тем, о чем мечтается, не тем, во что верит кто-то другой. Говорят, что нельзя никому подарить букет цветов, если у тебя его нет. Нельзя никому помочь из того душевного состояния, когда ты маленький, несчастный, уставший, потухший, растерянный, напуганный. Эта псевдопомощь, когда нищий с нищим поделился малой крошечкой, никого никогда не спасет. Это иллюзия, которая чаще всего возникает из желания одного человека почувствовать себя на коне по сравнению с другим. Мы никого не спасем, если нас самих нужно спасать. Сначала нужно надеть кислородную маску на себя, а только потом на своего ближнего. Решить проблему собственной внутренней состоятельности, и только потом благодетельствовать других. Из последних-распоследних сил далеко не убежать. Хорошо делиться из изобилия, а не из дефицита. Отдавать оттуда, где много, оттуда, где при отдавании не чувствуешь потери и боли «отрывания от сердца». При том, что давание – это, конечно же, тренируемый навык, состоит он в том, чтобы расширять свою «зону бескорыстия», а не, стиснув зубы, действовать вне ее.
Чего нет – того не отдать. Нельзя также дать ничего лучшего, чем мы сами. Нельзя даже дать действенный совет, суть которого сам не прожил. Ибо качество того, что мы порождаем, совпадает в среднем с качеством нашей личности. И потому нет простого способа научиться лучше влиять на мир, на близких людей, на общество. Для этого неизбежно нужно становиться лучше самому.
И все же отдавание – процесс управляемый, и можно отдавать лучшее из того, что у нас есть. Процесс вычленения и отдавания этого самого «лучшего» традиционно называется Творчеством. То есть в творческий продукт невозможно вложить то, чего в нас принципиально нет, это факт. Но можно создать концентрат того хорошего, что есть. Можно что-то в нас ценное собрать, вычистить, переработать, разобрать, промыть, и снова собрать. Можно искать и переделывать, бесконечно улучшать и исправлять собственные ошибки, придирчиво убирая ненужное и некачественное, не мирясь с несовершенством. Можно много и глубоко учиться у продвинутых людей, живущих и умерших. Можно чередовать свободное интуитивное со строгим аналитическим. Можно вдохновляться, освобождаться, строить – а затем критиковать, разрушать и возвращаться к началу. Много, много циклов. Так серьезно пишущих людей отличает громадный разрыв между первым черновиком и итоговым текстом.
Может, это и есть жизнь? Методично, как на центрифуге, отделять лучшее от худшего, наделяя лучшее внутри себя правом голоса, вниманием и реализацией, поднимая его из глубины к поверхности, уделяя ему центральную роль, делая его доступнее, шире, больше. Может, это и есть наш чудесный шанс прыгнуть выше головы, вытащить себя за косицу из болота? И если повезет, то через какое-то время будем мы как мы – как будто те же, обычные, не самые умные и талантливые, со своими сомнениями и страхами, мелкими и крупными хотелками, неприятными и банальными секретиками. А рядом что-то, что намного лучше и чище нас. Будто и не нами сделанное.
Комментариев нет:
Отправить комментарий