воскресенье, 25 февраля 2018 г.

Трудности

Люди не страдают от трудностей. Люди страдают – от несправедливости.

Это, вероятно, самая распространенная и самая обидная статья мучений. Переживаемые трудности мы считаем не своими кровными, а случайно и несправедливо выпавшими на нашу долю. И страдаем! От того, что нас-настоящих, нас-тех-что-на-самом-деле жизнь должна бы любить сильнее и обходиться с нами получше, помягче, пощедрее. Не может быть, чтобы мы так тяжело расплачивались за свои (такие незначительные) проступки.

Всерьез внутри себя признать, что мы заслужили все свои трудности, задача не из легких. Мы категорически не хотим в это верить. Это больно. Социум устроен таким образом, что с детства мы привыкли не иметь права на ошибку. Ошибка – это самое страшное, что может быть. Совершить ошибку – намного хуже, чем быть жертвой обстоятельств. Как воздух, нам необходимо чувство правоты. И мозг обслуживает эту потребность, подбирая (в меру своей развитости и организованности) факты и аргументы в пользу такой правоты.


Поскольку это наш мозг, картинка получается для нас убедительная, хоть порой абсурдная при взгляде со стороны. К примеру, фигуранты Нюрнбергского процесса чаще всего приводили такой довод в свое оправдание: «Я не принимал все эти решения. Я просто делал свою работу». Понимаете? Аккуратный, ответственный, законопослушный человек просто ходил на работу с девяти до пяти, выполнял все, что написано в его должностной инструкции, а впоследствии честно выплачивал налоги. Какие к нему вопросы?

Допустим, пример с Нюрнбергом несколько экстремальный, однако исследования наглядно показывают: считая себя правым, человек чаще всего не придуривается, не ловчит, не маневрирует, не лжет осознанно и намеренно. Он в это действительно, без дураков, верит! Защитный механизм, не дающий развалиться его картине мира (без которой он не мыслит себя!), срабатывает где-то на подступах к зоне осознанных размышлений, где ему под силу «придуриваться». Эта картина, концепт, может быть любой, от «я хороший отец» до «я родился в великой стране». И когда мы становимся перед выбором, принять иное суждение (а то и наглядное доказательство!) или сохранить концепт, с которым мы внутренне срослись, чаще второе нам удается легче. Именно поэтому популярный совет о том, что нужно-де быть честным с самим собой так трудно применим: зачастую физиологически мы и правда честны, т.е. всерьез верим в кривобокую синтетическую картину нашей правоты. А, значит, и страдания нам не причитаются.

Но дело не только в этом. А еще в том, что причинно-следственный механизм работает сложнее, чем мы думаем, а иногда и вовсе непостижимо для нас. К примеру: человек постоянно обманывает другого человека, обманывает по-умному, не попадаясь. А через какое-то время ему вдруг перестает верить третий, который вообще не при делах и жертвой обмана ни разу не был. Или: мы за глаза ругаем человека, а при встрече с ним, напротив, крайне любезны и улыбчивы. И вроде все тип-топ. А он через какое-то время без видимой причины охлаждается к нам до такой степени, будто мы ему все вывалили в глаза. Или наоборот: мы начинаем хорошо думать о человеке, с которым, в общем-то, давно уже нет добрых отношений. Хвалим его за глаза, думаем о нем с любовью и состраданием, и проч. И вдруг он средь бела дня нам звонит, интересуется, как у нас дела.

Как такое возможно? Мало-мальски внимательные люди таких историй из своей жизни могут привести множество. Но, не понимая механизма, мы склонны отрицать само явление. И потому о причинах и следствиях у нас вообще очень зауженные представления. Мы ужасно нетерпеливы, и наказания (как и награды) ожидаем сразу вслед за действием. Мы отчего-то уверены, что наказание (как и награда) должно прийти из той же сферы жизни, где произошел поступок, или уж по крайней мере от того же человека, перед которым мы виноваты. И прочая нелепица. Устройство мира, при котором мы хлебаем последствия своих поступков через годы и в странной форме, как будто не связанной с самим действием, пожалуй, устраивает нас применительно к медицине, но никогда не в нравственной сфере.

То есть стоит признать, что зачастую идея о том, что мы заслужили наши трудности (как, впрочем, и радости), не по зубам нашей привычной логике. Однако несомненно одно: честно встав на такую позицию, человек мгновенно перестает страдать. Потому, что тогда все справедливо, и своя ноша не тянет. Потому, что если это я свою жизнь порчу, то мне по силам ее и исправить. Потому, что тогда трудности включаются в жизненный сценарий, переставая быть досадным и необязательным от него отступлением. Потому, что идея о том, что жизнь довольно трудная и сложная штука (и это ее нормальное состояние) несет в себе, как ни странно, великое успокоение. И, наконец, потому, что такая позиция настраивает относиться к жизни в целом по-другому, искать настоящие причины и смыслы, пытаться понять ее глубинное устройство и учиться жить в соответствии с этим устройством. А это и есть единственно возможный путь в долгосрочное счастье.

Комментариев нет:

Отправить комментарий